СХЕМА ОПОВЕЩЕНИЯ

Нажмите для просмотра

Телефоны для справок

Телефон доверия!

Совета по противодействию коррупции в Урус-Мартановском муниципальном районе.

8-871-45-2-34-81 

 

ЕДДС

Единая дежурно-диспетчерская служба по Урус-Мартановскому району  

8-87145-2-36-95

 

 Дежурная часть полиции

8-871-45-2-23-62

 

Скорая медицинская помощь

 8-87145-2-24-03

__________________________

***

Сейчас на сайте 250 гостей и нет пользователей

Как зарегистрироваться в ГИС ЖКХ

История

 

Село Гойты – одно из наиболее крупных сел Чечни. Известны следующие предания по поводу его названия.

1.Через Чеченскую равнину кумыки гнали быков. Дорога проходила через лес, в середине которого стадо наткнулось на небольшую, но полноводную речку. Быки с жадностью стали пить. Прошел час, два. Животные  не хотели выходить из воды. Погонщики закричали: «Г1ой! Г1ой!», что означало, видимо, «Иди, выходи». Наш предок услышал этот крик; гортанный возглас, похожий на призыв к чему-то героическому, ему очень понравился, и он назвал речку «Г1ой», а село, естественно, стало называться «Г1ойт1а».

2.На берегу реки  жили люди, которые, проснувшись как-то утром, увидели, что в речке нет воды. Поднявшись вверх по руслу, почти у истока, они увидели, что путь реке преградил огромный валун. С криком «Г1ой! Г1ой!», что означало «Иди!», они сдвинули каменную громаду в сторону, освободив путь воде. С тех пор река стала называться «Г1ой», а село – Г1ойт1а.

До 1848 года на берегу реки Г1ой были расположены небольшие хутора: Устархан-Г1ойт1а, Чижнахой-Г1ойт1а, Чунгурой-Гойт1а, Эхашбатой Г1ойт1а, Мисербий-Г1ойт1а, Лаьшкарой-Г1ойт1а, Ч1анти-Г1ойт1а, Этой-Г1ойт1а. В книге «Кавказцы», написанной  в 19 веке, есть еще несколько подобных названий. После 1850 года все эти аулы объединились в одно большое село.

От людей старшего поколения в 60-е годы 20 века старшеклассники школы №1села Гойты узнали немного иную информацию: было два села – Эхашбатой-Г1ойт1а в верхней части и Дишни-Г1ойт1а в нижнем течении реки. Справедливость этой информации подтверждалась кладбищем в центре села, которое в то время еще сохраняло могильные холмы и вызывало страх у маленьких и трепет у взрослых. Однако письменным источникам, тем более, написанным очевидцем и участником событий, не имеющим причин что-либо приукрашать, не доверять невозможно.

Много интересного хранит людская память о тех, кто жил в нашем селе в дореволюционные времена. Рассказывают, что у знаменитого абрека Зелимхана Харачоевского во всех селах были надежные друзья, и только в Гойтах такого друга не было. Решил Зелимхан найти друга в нашем селе, поспрашивал у людей, и, когда ему указали на одного человека, украл у него двух волов. Спрятал их в надежном месте и через посредника сообщил хозяину, что скотину увел он, абрек Зелимхан. Совершал Зелимхан полуденный намаз, когда к нему пришел незнакомый мужчина. Выждал мужчина, пока абрек закончит свою молитву, поздоровался, расспросил о житье-бытье, и лишь потом рассказал о цели своего прихода. Зелимхан улыбнулся: « Да, - сказал он, - твоих волов увел я. Мне нужен был друг, надежный, преданный и, главное, выдержанный. Я вижу, что такого человека я нашел. Согласен ли ты принять мою дружбу?»

…Безмерно было уважение людей к эвлия Ибрагиму-Хаджи. Мечеть, в которой он совершал намаз, сохранили во время перестройки, это старейшая мечеть Чечни. Друг Ибрагима-Хаджи, Шейх Дени Арсанов(Деда), был так же уважаем и почитаем гойтинцами, в селе много его мюридов. Предки многих из них погибли вместе со своим Устазом в1919 году. Рассказывают, что какой-то негодяй стрелял в Ибрагима-Хаджи, ранил его. Дени попросил друга открыть ему имя стрелявшего, но тот отказался. Шейх рассердился, ушел. Потом вернулся, вновь потребовал назвать имя. Ибрагим-Хаджи попросил его не гневаться, сказав: «Не требуй у меня его имени, не стремись мстить: я подарил этому человеку утренний намаз, который из-за раны не успел свершить». Дени Арсанов был удовлетворен: он ведь понимал, что страшнее наказания не придумаешь.

В нашем селе жили настоящие мужчины и достойные их женщины. 7 марта 1919 года – день, когда проявились самые лучшие черты гойтинцев: мужество и стойкость, честь и достоинство, отвага и благородство. В этот день произошел Гойтинский бой, описанный Халидом Ошаевым в романе «Пламенные годы», Магомедом Сулаевым в поэме «Г1ойт1ара Чоча», Мусой Ахмадовым в повести «И в ночь уходила река…», в различных документальных источниках. К 90-летию Гойтинского боя была написана следующая статья.

К 90-летию Гойтинского боя.

7 марта 2009 года исполнится 90 лет со дня Гойтинского боя, причиной которого был отказ гойтинцев выдать деникинцам русских красноармейцев.

На рассвете 7 марта 1919 года деникинские офицеры пришли к хутору Хачукаевых, который находился на окраине села Гойты, с ультиматумом, в котором гойтинцам предлагалось в 24 часа выдать красноармейцев. Один из Хачукаевых, оскорбленный тоном документа, выстрелил в офицера со словами: «Ты нам даешь 24 часа, а сам минуты, собака, не будешь жить!»

Ответными выстрелами были убиты отец и сын Хачукаевы.

Гойтинский бой начался.

В ходе боя погибло 150 человек, гойтинцев и молодых людей из других чеченских сел, которые примчались в Гойты на братний зов…

Много воды утекло в Гойтинке с тех пор. На гойтинском кладбище уже не отыщешь могил бойцов, павших в то пасмурное мартовское утро, да и холламы едва держатся на своих проржавевших шестах. Депортация ли тому виной, слабая ли людская память – Бог весть! – но о Гойтинском бое мало кто сейчас помнит. А ведь был это великий день – день, когда проверялась исконная чеченская этика.

… В начале 1919 года в село пришли изнуренные в боях с деникинцами красноармейцы. Их приняли с традиционным чеченским гостеприимством: накормили, одели, расселили по домам. Естественно, деникинцы начали требовать, чтобы гойтинцы выдали русских. В противном случае, грозились они, село будет сожжено.

Слух о требовании белогвардейцев передавался из уст в уста, гойтинцы бурно обсуждали сложившуюся ситуацию. Кто-то считал, что из-за горстки пришлых людей нельзя подвергать смертельной опасности целое село, другие (их было большинство) напоминали о долге каждого чеченца перед гостем. Ибрагим-хаджи, эвлия, кадий села, тоже считал, что людей, обратившихся за помощью, нельзя предавать. Это нарушение чеченских традиций, это позор не только ныне живущим, но и последующим поколениям.

Денисолта Альтамиров был одним из тех, кто выступал категорически против выдачи людей, с которыми сельчане уже успели сдружиться. Гаврила, определенный к нему на постой, был простым сельским парнем, и Денисолта, не совсем понимая, за что тот сражается, все же догадывался: эти люди – и тот же Гаврила, и Николай Гикало, и многие другие, находящиеся в соседних домах, - носят в душе настолько важное и серьезное, что достойно уважения. А ему, Денисолте и его односельчанам, повезло хотя бы в том, что у людей, которых они были обязаны защитить при любом раскладе, - благородная и возвышенная цель.

В ночь с 6 на 7 марта Денисолта с Гаврилой дома не ночевали. Аманта, его жена, глаз не сомкнула, все вслушивалась в шаги за окном. Качая в люльке двухнедельного сына, молодая женщина с тревогой думала о том, что их ожидает. Если бы все разрешилось миром! Но это пустые надежды… И, как бы в подтверждение ее невеселых мыслей, раздался выстрел, за ним другой – в мертвой тишине предрассветного утра они прозвучали совсем рядом. Аманта разбудила дочку Ракат и, оставив ее у люльки, вышла на улицу. Стукнула калитка: во двор скорым шагом вошел Денисолта.

- Началось! – сказал он. – Где Синок? (так он называл Ракат).

Поручив дочери насыпать корм коню, зашел в дом, чтобы совершить омовение. Аманта вошла следом. Муж был возбужден, и только. Ни тени страха, ни тени сомнения в том, что он поступает правильно.

- Заберешь детей, поедешь в Атаги, - сказал он. Как она будет жить, что ей делать, если с ним что-нибудь случится… ни слова, будто он собрался на увеселительную прогулку. Зашла дочка.

- Синок, заботься о Вахе, он быстро вырастет, будет тебе хорошим братом…

И все. Бесшумно открылась дверь, пахнуло холодом. Выбежавшая следом Аманта видела, как муж вскочил на коня, как он присоединился к другим всадникам, как они исчезли в пасмурной дымке мартовского утра.

… В соседних дворах был слышен шум сборов. «Нужно детей отвести в безопасное место, - встрепенулась женщина, - отвести, а самой вернуться». Она с трудом справилась с кобылой, которая только на днях ожеребилась и ни в какую не желала впрягаться в телегу. К тому времени шум боя стал сильнее, два ядра разорвались совсем недалеко. Аманта выехала со двора, направила лошадь в верхнюю часть села, где жила ее родственница. Улицы были пустынны, лишь на одном из перекрестков стояли двое всадников.

- Как вы можете… - не выдержала женщина, - ваши сверстники воюют, погибают, а вы…

Один из молодых людей хлестнул коня и, со словами «Чтоб женщина говорила обо мне такое…» - в мгновение ока исчез в направлении боя.

Аманта продолжала путь по пустынной улице, она гнала лошадь, не думая о том, что на руках у насмерть перепуганной дочери находится крошечный малыш, ей хотелось только одного – отдать детей в надежные руки и вернуться назад, домой, к мужу.

Дом двоюродной сестры словно вымер: распахнутые двери, нигде ни души. Надо ехать в Атаги.

По дороге в чужое село пришлось умерить пыл: весенняя дорога не позволяла быстрой езды. Отчаяние все сильнее сковывало грудь, дочь дрожала от холода, но, чувствуя состояние матери, не жаловалась; сын уже не плакал, а тоненько скулил. Аманта укутала дочку одеялом, приложила сына к груди, но от горестных мыслей спасения не было. Слава Богу, лошадь тянула хорошо, жеребенок не отставал, и вскоре мать и дочь увидели, что подъезжают к Старым Атагам.

Аманта объяснила родственникам, что она не может остаться, что ей необходимо вернуться в Гойты, что она – только туда и обратно. Мать лежала больная, Аманта обняла ее – как оказалось, в последний раз.

В Гойты измученная женщина приехала лишь к вечеру. Над селом стояла сероватая дымка, звуков выстрелов уже не было слышно. Ворота домов были открыты, но причитаний и плача до Аманты почему-то не доносилось. Она торопилась к собственному дому и вдруг увидела своего старого соседа, который, низко опустив голову, сидел на камне, крепко обхватив руками клюку. Женщина слезла с телеги, произнесла слова приветствия. Старик с трудом встал, сложил руки в молитве, Аманта последовала его примеру. Закончив молитву, он начал говорить, и каждое его слово молотком ударяло в голову бедной женщины.

- Да, Аманта, страшный день пережили мы сегодня. Многих наших парней, лучших парней потеряло наше село, да будет им прощение от Бога! Было бы еще хуже, но – благодарение Аллаху! – помогли атагинцы, алхан-юртовцы, урус-мартановцы, шатоевцы, чечен-аульцы. Мы били врага со стороны нашего села, они – с тыла. Вот и пришлось Деникину на телегах свои трупы увозить.

Крепись, Аманта, ты сегодня стала вдовой, нет нашего Денисолты. Крепись, Аманта, и брат твой погиб в этом бою – славный воин был твой брат Гаги…

… Неужели это она, Аманта, стоит перед стариком, не уронив ни слезинки по брату своему Гаги, лучшему из ее шестерых братьев? Нет, не имеет она права плакать – рядом с Гаги лежит ее муж, а его оплакивать – стыд, этикет не позволяет. Будет время, наплачется она вдоволь, всю жизнь будет оплакивать погибших, да и вдовья доля не позволит веселиться.

- Скажи, ваша, а где погибшие? – тихо спросила она.

- В мечеть свезли, обмывать ведь их не будут – они в газавате погибли. Не пропадет, дочка, то, что они сделали, верь, не пропадет. Они не только русских защищали – они обычаи, адат наш защитили.

Аманта пошла, ведя за собой лошадь. Пустая телега погромыхивала на дороге, также пусто было на душе. Все, к чему она так рвалась, в одну минуту потеряло всякую ценность. Нет ее любимого, ее опоры. А ведь они совсем недавно вселились в новый дом. Каждый кирпич здесь вылеплен ее руками, даже на белхах не сделали столько, сколько сделала она. Денисолта был несколько ленив, и сама судьба, шутили друзья, сделала ему подарок в виде самой красивой и самой умелой, самой работящей девушки села. Она умела шить и вязать, готовить войлочные ковры и украшать их тесьмой, мазать и белить, полоть и косить. Как-то друзья мужа налили воды в ичиги, которые она сшила, и с удивлением показывали друг другу: ни единая капля не просочилась наружу. А как она любила принимать гостей! Для нее любой человек – сосед он или житель другого села – был гостем, и угощение всегда было соответствующим. Никогда в течение недолгих лет супружеской жизни не позволила она себе в присутствии мужа сумрачной мины на лице. Никогда ни в чем не упрекнула, просто молча делала свое дело, радуясь тому, что есть он, человек, которому нужна была она и который нужен был ей, радовалась детям, своему углу, своей и его молодости.

… Рядом проехала телега, на которой лежали погибшие. Не время предаваться печали, не время…

Аманта вскочила в телегу, повернула лошадь. Теперь срочным было лишь одно: еще раз съездить в Атаги, привезти дочь – пусть попрощается с отцом.

Всю дорогу она рыдала, громко, безудержно, с причитаниями. Бескрайние поля эхом вторили ей, редкие снежинки смешивались со слезами. Черная ночь не пугала, казалось, уже ничто не в силах было внушить ей страх.

… Когда в дом вошла суровая, постаревшая женщина с опухшим лицом, родственники не сразу признали ее. Признав, кинулись с плачем, причитаниями, соболезнованиями – умерла ее мать. Аманта окаменела. Казалось, это последнее известие должно было вконец сломить ее, но, вопреки всему, она выдержала. Покормила сына, попросила, чтобы к измученной кобыле допустили жеребенка. Остаток ночи просидела рядом с телом матери, а на рассвете пустилась в обратный путь.

… Тела погибших ровными рядами лежали во дворе мечети. Матери и дочери показали, где находится тело мужа и отца.

Денисолта лежал красивый, умиротворенный, на его мужественном лице не было смертной муки, и даже усы с подкрученными кончиками были совсем живыми. На правой щеке – несколько песчинок. Ракат начала было ладошкой убирать песок, но мужчина, стоящий рядом, сказал:

- Не трогай на нем ничего, доченька, эти песчинки будут свидетельствовать в его пользу в судный день. Лучше поцелуй отца, ты его больше не увидишь…

… Все это было 90 лет назад. Аманта прожила долгую жизнь (она умерла в 1978 году). Она прожила достойную жизнь. Воспитала дочь и сына, воспитала трех внуков, оставшихся без матери. Пережила коллективизацию, издержки Советской власти и откровенный грабеж некоторых ее представителей, пережила депортацию и смерть единственного сына и осталась стойкой, трудолюбивой и гостеприимной даже в старости. Между ее могилой и могилой ее сына воспитанные ею внуки поставили холлам – напоминание о безграничной храбрости деда и беззаветной преданности бабушки.

Эта история – лишь одна из тех, которые можно было бы рассказать об участниках Гойтинского боя, одна из 150 жизней, положенных на алтарь долга, один из 150 прерванных полетов счастья. 150 погибших и те, что остались живы в тот мартовский день, но ушли из жизни в последующие годы, достойны того, чтобы мы о них помнили.

(Статья написана по воспоминаниям Эцаевой Ракат, дочери Альтамирова Денисолты.)

 

 

 

 

 

 

Решаем вместе
Возникли проблемы с подключением к электросети? Есть вопросы по газификации дома, трудности в процессе получения услуги?

Глава Администрации Гойтинского сельского поселения

Юсупов Леча Умарович

____________________________

Полезные ссылки:

Контакты:

Почтовый адрес: 366502. ЧР, Урус-Мартановский муниципальный район, с.Гойты, ул. Заречная, 71,
Тел.:  8(87145) 2-40-99,
Факс:8(87145) 2-40-99,
Адрес электронной почты: admgoyti@mail.ru

Гойтинское сельское поселение

Урус-Мартановского муницимального района Чеченской Республики © 2012-2021. All Rights Reserved.

Top.Mail.Ru

www.admgoity.ru